Призрак большевизма вновь бродит по заводам и фабрикам России, выискивая, чем можно поживиться в интересах национальной обороны. Недавно районный суд Калужской области удовлетворил гражданский иск Генеральной прокуратуры РФ об изъятии у частных владельцев в пользу государства акций Климовского специализированного патронного завода (КСПЗ). До него были национализированы «Кучуксульфат», Ярославский судостроительный завод, АО «ЛОМО» и другие частные предприятия.
В ситуации, когда Кремлю не хватает денег на продолжение войны в Украине, волна национализации частных предприятий была предсказуемой. С начала вторжения в Украину, из России было вывезено более 250 миллиардов долларов. В результате, после инаугурации российского президента, Кремль, как и предсказывали ведущие российские экономисты, приступил к широкомасштабному перераспределению собственности.
Военные заводы, химические комбинаты, автомобильные предприятия, банки, словом, все ключевые стратегические активы переходят под контроль узкого круга кремлевских руководителей. Разница с советским периодом военного коммунизма лишь в том, что современную национализацию в России проводят не красные комиссары в кожанках и с маузерами, а скромная судебная коллегия.
С 2022 года Генеральная прокуратура РФ начала 40 дел по национализации предприятий на основании обвинений в коррупции, выводе денег за границу, незаконной приватизации в 90-е годы и прочего.
О том, чем могут обернуться для российского бизнеса методы военного коммунизма Кремля, корреспондент haqqin.az побеседовал с одним из основателей Высшей школы экономики (ВШУ), профессором НИУ ВШЭ РФ, доктором экономических наук Игорем Липсицом.
– До своей инаугурации Владимир Путин уверял на съезде Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), что национализации не будет. Однако на деле произошло обратное – стали еще больше «отбирать и делить», как требовал один из героев Булгакова. Что же случилось?
– Да, у предпринимателей действительно отбирают собственность, и у этого прискорбного явления есть несколько причин. Начнем с самой простой, четко озвученной министром финансов РФ, посетовавшим на то, что в России нынче «слишком мало имущества на продажу», и поставившим задачу довести объем продаж собственности через государственные приватизационные процессы, минимум, до 100 миллиардов рублей. Но чтобы продавать какие-то государственные ресурсы, их надо иметь. Вот власть и отнимает активы у одних собственников, чтобы продать их тем, кого «назначила» покупателями. Такая вот трагикомическая история…
– Вы можете привести конкретные примеры?
– Пожалуйста! Национализирована «Макфа» – одно из ведущих предприятий пищевой промышленности, крупнейший в стране производитель макаронных изделий с годовым доходом порядка 440 миллионов долларов. Теперь те, у кого, фактически, отняли это предприятие, заявляют о своей готовности вновь выкупить его у государства.
Выступает Александр Шохин, президент Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), и говорит, обращаясь к властям: «Мы понимаем, что вы будете отнимать предприятия, но позвольте прежним владельцам купить отнятую у них собственность хотя бы со скидкой!..» Ей Богу, это не анекдот, а реальная история, которую опубликовали газеты. Вы только представьте: у вас отняли собственность, а потом вдруг решили, что вы, вроде, нормальный пацан и продают вам со скидкой то, что у вас же отняли! Театр абсурда просто отдыхает, но так уж устроена Россия…
– Вы хотите сказать, что запущен механизм отъема, перепродажи и перераспределения собственности?
– Именно так! И сейчас всех интересует, как долго и в каких масштабах будет продолжаться этот госбеспредел, какие компании попадут под удар? Некоторые мои коллеги считают, что на прицеле сегодня даже крупнейшие российские банки и компании, которые еще совсем недавно считались неприкасаемыми. Но мы-то видим, что неприкосновенных сегодня все меньше и меньше. Особенно это заметно за последний месяц на примере двух компаний.
В первом случае силовики пришли с обыском в московский Центр искусств. Напомню, речь идет о картинной галерее, принадлежащей лично Роману Абрамовичу. А во втором через суд отняли права на земельный участок в Подмосковье у структуры, принадлежащей еще одному «неприкасаемому», миллиардеру Владимиру Потанину, который всегда был максимально лоялен к власти.
– Но в таком случае процессы, которые Вы описываете, больше напоминают не национализацию, а экспроприацию…
– Похоже… Дело в том, что сейчас отнимать имущество в России стало поразительно легко, поскольку в руках прокуратуры хорошо отлаженный механизм «отъема». Власти попросту наплевали на Гражданский кодекс России, а точнее, на внесенную в 2013 году поправку, в соответствии с которой после десяти лет с момента приватизации объекта, никаких претензий по правам на него быть не может. И вот сегодня президент РСПП разводит руками: «Как же так?! Вы сами говорили – спустя десять лет после приватизации все грехи будут списаны!..» А прокуратура Шохину в ответ: «Отойдите в сторонку, господин президент РСПП и внимательно перечитайте другое положение…»
А суть этого «другого» положения в том, что Верховный суд России признал: срок давности исчисляется не с момента совершения некоего противоправного с точки зрения следственных органов деяния, а с момента, когда прокуратуре стало о нем известно. И вот сегодня полное ощущение, что за тридцать лет органы прокуратуры впервые услышали о приватизации 90-х годов ХХ века. То есть, были абсолютно не в курсе дел, но в какой-то момент вдруг проснулись и обнаружили, что приватизировали-то все вокруг в корне неправильно. А раз так, то давайте вернем все законному собственнику – государству. То есть, Генеральная прокуратура, практически, отменила срок давности и теперь может беспрепятственно, на законных основаниях, «отжимать» у собственников не только любое предприятие, но даже приватизированные 30 лет назад дома или объекты, которые уже несколько раз сменили собственников. И никого не волнует, что собственник легально купил акции на бирже.
– То есть, собственнику могут сказать: «Вы купили краденное, а потому отдайте»?
– Именно! И эта беда уже уничтожила российский фондовый рынок, принесенный в жертву национализации. Или вот вам другой повод для «отжима» – предприятие имеет стратегическое значение для обороноспособности России. А под это можно подвести, практически, любой бизнес, даже предприятие пищевой промышленности. Коль скоро оно производит продукты питания, которые поставляют в армию, значит, предприятие имеет стратегическое значение для обороноспособности страны. Или же могут отнять предприятие под предлогом того, что оно экспортирует продукцию во враждебные России страны, поставляющие оружие в Украину. Словом, сегодня в России могут отнять абсолютно все.
– Когда произошел теракт в «Крокус Сити», были прогнозы, что национализация коснется компаний Араза Агаларова. Мол, появился удобный повод прибрать их к рукам…
– Я не знаю структуру компаний Агаларова. Известно, что он начал со строительного бизнеса, который впоследствии расширил. Но абсолютно понятно, что сейчас любой может оказаться под ударом. Даже тот, кто кажется абсолютно защищенным. Сегодня все, что касается олигархов, раздражает власть. Не случайно те же Дерипаска и Потанин судятся по хозяйственным проблемам в судебных инстанциях Лондона, а не Москвы или Санкт-Петербурга. Из чего становится понятно – российские олигархи считают лондонский суд более справедливым, выказывая тем самым какие-то претензии к судебной системе России. А за такой «антипатриотизм» отберут все, что угодно. Поэтому под ударом сегодня может оказаться абсолютно любой олигарх.
– Могут ли олигархи, которые все еще остаются в России, беспрепятственно покинуть страну и вывести свои капиталы?
– Теоретически. А на практике клетка может захлопнуться в любой момент. Понимаете, сейчас в отношении бизнеса у власти нет правил. Лояльность олигарха – это не гарантия его неприкосновенности. Поймите, на дворе, практически, 1937 год. Никто не знает, кто следующий, кому ночью постучатся на «раскулачивание».
– Когда три года назад против России вводились экономические санкции, считалось, что их эффект начнет проявляться через два-три года. Но пошел третий год, а экономика России, вроде бы, по сей день работает нормально и у Путина все еще есть деньги продолжать войну…
– Все верно. И виной тому – неуклюжие санкции по нефти, введенные Европой в 2022 году. Напомню, в тот год был скачок цен на нефть, и Россия за счет чехарды с ценами на мировом рынке получила сверхдоходы, практически, сопоставимые с ее замороженными золотовалютными резервами. То есть, бездарная, по сути, конструкция санкций позволила России получить сверхдоходы и за их счет этого покрыть первые, самые емкие, затраты на войну. Резюмирую: европейские санкции были введены крайне неграмотно.
Правда, затем ситуация изменилась. И сегодня для финансирования войны и поддержания на плаву национальной экономики государство начало грабить собственный бизнес. Это очень опасная для Кремля дорожка. К примеру, власть отняла у «Газпрома» триллион 300 миллиардов рублей и, намеренно меняя налоговую систему, продолжает отнимать деньги у газового и нефтяного бизнеса, который держит на плаву российскую экономику. То есть, руководство России живет сегодня по принципу – пусть завтра эти компании станут банкротами, но сегодня мы выжмем из них последние соки.
В прошлом году был жуткий скандал с отменой топливного демпфера для нефтяных компаний. Сделано это было для того, чтобы стабилизировать цены на бензин. Однако решение сразу же привел к бензиново-дизельному кризису на российском рынке. В итоге, правительство было вынуждено отменить его, но при этом не скрывало радости, что ценой рухнувшего топливного рынка сумело сэкономить на выплатах нефтяным компаниям 400 миллионов рублей. Сейчас же задействован механизм отъема денег у российского бизнеса, которые закачивают на поддержку войны.
То есть, из гражданской экономики, даже из ее сырьевых отраслей, отнимают последнюю прибыль, чтобы перебросить ее на финансирование военных расходов. Поскольку Россия – крупная нефтегазовая держава, то, когда деньги забирают из топливно-сырьевого экспорта и переводят в оборонку, то даже такой гигант, как «Газпром» становится в итоге нерентабельной компанией. В прошлом году у «Газпрома» был убыток в 629 миллиардов рублей, а в 2025 году ожидается, что убытки самой крупной в мире газовой компании составят один триллион рублей. А это значит, что газовщики и нефтяники придут просить дотации из госбюджета РФ вместо того, чтобы пополнять его своими доходами. Таким образом, Россия уничтожает будущее бизнеса, лишая его перспектив развития. А с 2025 года начнется массированный отъем денег уже у населения. Под это дело будет введена прогрессивная шкала налогообложения.
– Власть не смущает перспектива социальных протестов?
– Россияне очень странные люди, готовые терпеть все. Их обирают и грабят, они живут все хуже, но при этом неизменно говорят: «Ничего, потерпим! Деды терпели, и мы проживем…» Такой вот странный народ, который не хочет жить лучше. Россияне гордятся тем, что могут долго жить плохо, и эту специфическую особенность плохо понимают в окружающем мире. Реформа предполагает, что прогрессия налогообложения начинается с суммарного дохода один миллион рублей в год. То есть, речь идет о ежемесячной зарплате 80.000 рублей, считающейся в РФ сравнительно небольшой. Если власть это сделает, то под прогрессивный налог подпадут очень много людей – главным образом, средний класс России, все наиболее квалифицированные специалисты…
– Означает ли это, что возможности России продолжать войну в Украине сходят на нет?
– У России сегодня три основных направления расходования денег – война в Украине, поддержка гражданской экономики и поддержка населения. Ситуация такова, что вопрос, где именно власти собираются найти деньги для решения всех трех задач, остается открытым. Очевидно лишь, что уже в 2025 году денег хватит либо на войну, либо на поддержку экономики, либо на поддержание в стране нормальной жизни. В этом году Россия проедает последние финансовые ресурсы и грабит собственный бизнес.
Посмотрите на отчеты Министерства финансов о подведении итогов за четыре месяца этого года, где четко сказано, что нефтегазовые доходы выросли частично за счет повышения цен и изъятия дополнительного налога из нефтяной промышленности. К тому же, неоткуда взять инвестиции, иностранные инвесторы ушли…
– А Китай может помочь? Во время недавнего визита в КНР, Путин сказал, что русский с китайцем – братья на век…
– Надежды Москвы на Китай не оправдались. Среди одиннадцати опубликованных соглашений, заключенных в ходе визита Путин в КНР, нет ни слова о предоставлении России китайских кредитов. У России также нет возможности взять что-то с внутреннего фондового рынка, ситуация на котором также плачевная. Посредством налогов государство отнимает у предпринимателей прибыль, поэтому гражданский бизнес развиваться не может. Ему нужна поддержка государства, а государству в его нынешней ситуации – деньги бизнеса. Круг замкнулся!
Тем временем, все сложнее наполнять продуктами полки магазинов, обеспечивать население товарами. У граждан страны будут отнимать больше денег, скажем, на ремонт жилищно- коммунального хозяйства в домах. Это большая проблема для РФ, где в городах и поселениях в последнее время резко выросла плата за капитальный ремонт, а ведь в России огромное число изношенного аварийного жилья.
– Как Вы считаете, санкционный ресурс Запада исчерпан или есть что-то еще?
– Мои коллеги, в частности, Сергей Гуриев, Константин Сонин, Сергей Алексашенко, Владислав Иноземцев и других ученые из киевской школы экономики, занимающиеся тематикой санкций, утверждают, что возможности усиления санкционного давления на Россию достаточно велики. Но Запад их не использует по той причине, что стремится ослабить Россию, а не развалить ее.
Запад опасается, что, если РФ окончательно рухнет, возникнет несколько карликовых, бандитских государств, обладающих к тому же ядерным оружием. И этого Запад опасается даже больше, чем падения Путина. Поэтому коллективный Запад балансирует, ослабляя Путина, но не уничтожая его автократический режим. В итоге получается не очень симпатичная для обсуждения история, но такова уж реальная политика.